Приключения Незнайки и его друзей - Страница 13

К оглавлению

13

– Что? – закричал Пончик. – Кто самый толстенький? Я?.. Да Сиропчик толще меня!

– Смотрите на него! – закричал Сиропчик, хихикая и показывая пальцем на Пончика. – Смотрите, я толще его! Ха-ха! А ну, давай померимся.

– Ну, давай, давай! – как петух, наскакивал на него Пончик.

Все окружили Пончика и Сиропчика. Незнайка достал из кармана веревочку, обвязал вокруг талии Пончика. Потом таким же образом измерил Сиропчика, и оказалось, что Сиропчик чуть ли не в полтора раза толще Пончика.

– Это неправильно! – закричал тут Сиропчик. – Пончик сжульничал. Он живот втянул. Я видел!

– Ничего я не втягивал! – оправдывался Пончик.

– Нет, втянул. Я видел. Давай перемеримся! – громко кричал Сиропчик.

Незнайка стал снова мерить Пончика, а Сиропчик вертелся вокруг и кричал:

– Э, э! Ты куда? Ты надуйся!

– Зачем же мне надуваться? – ответил Пончик. – Если я надуюсь, то, конечно, окажусь толще тебя.

– Ну ладно, не надувайся. Но и втягивать живот ты не имеешь права. Братцы, смотрите, что он делает! Где же справедливость? Никакой справедливости нет! Это просто какой-то обман!

Незнайка кончил измерять Пончика, потом с такой же тщательностью измерил Сиропчика, и на этот раз оказалось, что они оба одинаковой толщины.

– Придется двоих бросать, – развел Незнайка руками.

– Зачем же двоих, когда и одного достаточно! – сказал Сиропчик.

Охотник Пулька выглянул из корзины и увидел, что земля приближается с угрожающей быстротой.

– Слушай, Незнайка, – сказал он, – решай скорей, а то мы о землю грохнемся.

– Надо посчитаться, кому с парашютом прыгать, – сказал Авоська.

– Правильно! – подхватил Сиропчик. – Только всем надо считаться, и толстеньким и тоненьким, чтоб никому обидно не было.

– Ладно, давайте считаться, – согласился Незнайка.

Все построились в кружок, и Незнайка принялся считать, тыкая каждого пальцем:


Энэ бэнэ рее!
Квинтер финтер жес!
Энэ бэнэ ряба,
Квинтер финтер жаба…
Потом сказал:

– Нет, мне эта считалка не нравится. Не люблю я ее! – И начал другую:


Икете пикете цокото мэ!
Абель фабель доманэ.
Ики пики грамматики…

В это время корзина с силой ударилась о землю и перевернулась. Авоська схватился руками за Небоську, а Небоська – за Авоську, и они вместе вывалились из корзины. За ними, как горох, посыпались остальные коротышки. Только Незнайка удержался за край корзины да Булька, который уцепился за его брюки зубами. Ударившись о землю, шар, как мячик, подскочил кверху, описал в воздухе огромную дугу и снова опустился вниз. Корзину снова ударило о землю и поволокло. Шар налетел на что-то твердое и лопнул с оглушительным треском. Бульку перевернуло в воздухе, и он с отчаянным визгом побежал в сторону. Незнайка вывалился из корзины и остался неподвижно лежать на земле.

Воздушное путешествие окончилось.

Глава одиннадцатая
На новом месте

Незнайка очнулся в совсем незнакомом месте. Он лежал на кровати, утопая в перине. Эта перина была такая мягкая, словно ее наполнили головками от одуванчиков. Незнайку разбудили какие-то голоса. Открыв глаза, он завертел ими в разные стороны и увидел, что лежит в чужой комнате. По углам стояли маленькие креслица. На стенах висели коврики и картины с изображением разных цветов. У окна стоял круглый столик на одной ножке. На нем возвышалась куча разноцветных ниток для вышивания и лежала подушечка, вся утыканная иголками и булавками, словно ощетинившийся ежик. Неподалеку был письменный стол с принадлежностями для письма. Рядом стоял книжный шкаф. У самой дальней стены, возле дверей, было большое зеркало. Перед зеркалом стояли две малышки и разговаривали. Одна была в синем платье из блестящей шелковой материи, с таким же шелковым пояском, завязанным сзади бантом. У нее были голубые глаза и темные волосы, заплетенные в длинную косу. Другая была в пестреньком платье с розовыми и фиолетовыми цветочками. Волосы у нее были светлые, почти белые, спускавшиеся на плечи волнами. Она надевала перед зеркалом шляпу и все время трещала, как сорока.

– Такая противная шляпа! Как ни надень, все нехорошо. Мне хотелось сделать шляпу с широкими полями, но материи не хватило, и пришлось сделать с узкими, а когда поля узкие, то лицо кажется круглым, а это не так уж красиво.

– Довольно тебе перед зеркалом вертеться! Терпеть не могу, когда перед зеркалом вертятся, – сказала голубоглазая малышка.

– А для чего, по-твоему, зеркала выдумали? – отвечала светловолосая.

Надев шляпу чуть ли не на самый затылок, она откинула голову назад и, прищурив глаза, стала смотреться в зеркало.

Незнайке стало смешно. Он хрюкнул, не удержавшись от смеха. Светловолосая моментально отскочила от зеркала и подозрительно стала смотреть на Незнайку.

Но Незнайка закрыл глаза и притворился спящим. Он слышал, как обе малышки, стараясь не стучать каблучками, подошли к кровати и остановились неподалеку.

– Мне послышалось, будто он что-то сказал, – услышал Незнайка шепот.

– Должно быть, так просто, почудилось… Когда же он очнется? Со вчерашнего дня лежит без сознания.

Другой голос ответил:

– Медуница не велела его будить. Сказала, чтобы я позвала ее, когда он сам проснется.

«Что это за Медуница?» – подумал Незнайка, но не подал виду, что слышит их разговор.

– Какой храбрый малыш! – снова послышался шепот. – Подумать только – полетел на воздушном шаре!

Незнайка услышал, что его назвали храбрым, и его рот сам собой разъехался чуть ли не до ушей. Однако он вовремя спохватился и сдержал улыбку.

13